Нарисовать пространство: Пространство | Учимся рисовать

Опубликовано Автор Оставить комментарий

Содержание

Пространство | Учимся рисовать

Настоящая глава посвящена тому, что на первый взгляд отнюдь не кажется явным, но, как только вы осознанно овладеете этим приемом, ваши рисунки станут намного интереснее. Конечно, можно оставлять пробелы между мазками на плоскости картины, не слишком перегружая сюжет, но это не имеет ничего общего с умением создавать иллюзию пространства, открывающегося за плоской поверхностью картины. Для этого вам придется воспользоваться всеми другими уже испробованными приемами и понять, как с их помощью можно создать ощущение глубины.


Вы заметите, что, используя глубину тональной градации, интенсивность линий и текстуру штриха, можно по-настоящему моделировать приближение или удаление чего бы то ни было относительно плоскости рисунка. В пейзажах особенно наглядно прослеживается, каким образом понимание эффекта линейной и воздушной перспективы может повлиять на ваше видение картины. Толстые линии часто кажутся глазу расположенными ближе, чем очень тонкие. Темный цвет может приблизить к вам объект, а проработанная текстура способна вызвать ощущение крупного плана. И наоборот, светлые тона и менее проработанная текстура отодвигают объект назад на значительное расстояние. Итак, посмотрите внимательно, как великие художники обращались с линиями, тональностью, текстурой и формой, создавая убедительную иллюзию пространства на картине. Нередко желаемое впечатление достигается контрастирующими друг с другом штрихами.

Внутреннее пространство, которое мы обнаруживаем в доме, служит художнику образцом «контролируемого» зрительного пространства. Как правило, за дверьми и окнами скрывается другое пространство, открывающееся сразу за ближайшей стеной комнаты.

Голландский живописец Питер де Хук (1629-1684) не редко изображает довольно обширное внутреннее пространство жилого дома, в частности общие комнаты или гостиные. На этом рисунке мы видим очень хорошо организованное пространство, позволяющее почувствовать переход из одной комнаты в другую, а потом через окно, наружу. Фигура собачки, сидящей напротив двери, ведет взгляд сквозь дверной проем к более обширному пространству. Фигуры матери и дочери удачно расположены сбоку, напротив алькова, где виднеется кровать; альков выглядит как темное пятно, создавая эффект глубины, заключенной в замкнутом пространстве. Композиция значительно выигрывает от подобного сопоставления открытого освещенного и темного внутреннего пространства, не говоря уже о присутствии персонажей.

Композиция Эндрю Уайета включает в себя комнату с высокими окнами, выходящей к морю открытой дверью и лежащей на крышке громоздкого деревянного сундука ракушкой, акцентирующей расположение предметов. Пустота в комнате расширяет пространство незатейливого, но изящно выстроенного натюрморта. Это прекрасный пример того, как часто жанр картины диктует характер движения, остановленного именно в данный момент жизни.


Однообразное обширное пространство, виднеющееся сквозь окно, является определяющим на картине Уайета, изображающей доильное помещение, расположенное во флигеле фермы в Новой Англии. Скрупулезность, с которой изображены блестящее ведро для молока, старая жестяная кружка на деревянной доске и кран, из которого струя воды стекает в колодец из потертого камня, переливаясь через его край, создает знакомую картину спокойной деревенской жизни. Она проста и всеобъемлюща и вызывает острые воспоминания о тяжелом и ушедшем в прошлое фермерском труде.

Изображение открытого пространства ставит перед художником целый ряд задач иного рода. На двух идиллических пейзажах по картинам Клода Моне (1840-1926) (см. ниже) и Питера Брейгеля (1525-1569) — минимум растительности, а земля бела от снега. Такой прием создает странную пространственную ориентацию по линии взгляда, переходящей от реки к деревьям и переключающей наше внимание на дальний план. Белизна снега и темный тон неба, а также вырисовывающиеся на их фоне силуэты деревьев мешают верно оценить расстояние.


Составить мнение об этих местах несложно, на данных рисунках значительно больше подсказок, позволяющих судить о расстоянии. Моне пользуется для этого переходами тонов, а Коро изображает уменьшающиеся в перспективе здания.

В этом пейзаже (тоже с картины Моне) с изображением Темзы неподалеку от Вестминстера есть много зацепок, позволяющих определить расстояние, в том числе самая эффектная — умелое наслоение тонов. Противопоставление объектов различных размеров с очевидностью убеждает нас в том, что пристань расположена ближе, чем Биг-Бен, а расстояние до парового буксира меньше, чем до моста. Однако наиболее убедительно выглядят постепенная градация тона в изображении зданий и объектов, словно отступающих в глубь заднего плана, а туманная пелена усиливает впечатление. Причал на переднем плане обозначен резкими темными тонами, контрастирующими с цветом набережной и игрой светотени на поверхности воды. За ним мы видим башню Биг-Бен в довольно мягких тонах и небольшой буксир на фоне блестящей воды. Еще дальше на бледном небе выступают очертания других зданий.

В этом пейзаже по картине Жана Батиста Камиля Коро (1796-1875) с изображением порта Ла-Рошель взгляд притягивает открытое пространство в центре, изящно ограниченное зданиями, на которые падает солнечный свет, но внушающее мысль, что дальше, за домами, простирается еще более обширное пространство, выходящее к морю. Линия набережной отступает в перспективу слева от нас.

Стоящие в ряд деревья усиливают впечатление, уводя наш взгляд в этом направлении. (Я намеренно не включил изображенную на оригинале группу людей с лошадьми, чтобы дать нам возможность сконцентрироваться на пространственном эффекте.) В самом конце набережной мы видим башню, выступающую в гавань, где маячат мачты лодок и кораблей, вырисовывающиеся на неосвещенных фрагментах здания. Обширное водное пространство занимает средний план рисунка. Шеренга домов со шпилем церкви и небольшим куполом протянулась вдоль правого края гавани. Широкая круглая башня играет роль фокусной точки, обозначая конец пристани. Выстроившись вдоль правого берега, стоят на якоре лодки и суда, а на дома падает яркий солнечный свет, отражающийся в прозрачной воде.

Копия с картины американского художника Фредерика Эдвина Черча (1826-1900) изобилует контрастами: вода, деревья, холмы и пристань на переднем плане. Тем не менее доминирующей точкой является каменистый холм на среднем плане, одиноко выделяющийся на линии горизонта. Он притягивает внимание и помогает почувствовать глубину картины.

Русло реки на этом виде гор Катскилл, скопированном с картины еще одного американского художника — Сенфорда Робинсона Гиффорда (1823-1880), ведет взгляд через весь рисунок.

Контраст между покрытой темным кустарником землей и ярко отражающей свет водной гладью затягивает нас в глубину композиции и влечет к горизонту.

На этом рисунке, выполненном по работе Томаса Коула (1801-1848), высокая точка обзора позволяет охватить взглядом обширную речную долину вплоть до цепочки холмов, отступающих в глубину. Мелкие фигурки людей и скота, стоящие на отмели, позволяют оценить высоту поросших лесом холмов. Заметьте, что близлежащие холмы изображены значительно более подробно и осязаемо. Они выполнены совсем не так, как холмы на заднем плане, поэтому последние как будто удаляются от нас.

Рисунок горы Моут, сделанный по картине американского художника Альберта Бирштадта (1830-1902), обладает некоторыми чертами, сочетание которых смягчает его восприятие. Растительность на склонах скалистых гор и красивый вид выветренных склонов с явными признаками древнего обледенения также смягчают впечатление. Темные тучи, кружащиеся над горными вершинами, и размытые силуэты деревьев на равнине, которые мы видим на переднем плане, также способствуют единству композиции. Благодаря такому сочетанию элементов заднего, среднего и переднего планов создается ощущение грандиозного, вечного пространства.

Перед нами выразительные примеры создания иллюзии обширного пространства, которая достигается с помощью намеренного уменьшения и изоляции человеческих фигур, как мы видим на этих рисунках. Каспар Давид Фридрих (1774-1840) добивается этого впечатления, изображая яркое вечернее зарево, которое превращает пейзаж в ряды волнистых гребней, разделенных сверкающими бликами воды. Эндрю Уайет открывает перед нами высокий горизонт и почти пустынное поле, скошенное там, где мы видим высокую постройку, доминирующую над сценой и заставляющую казаться маленькой полулежащую женскую фигуру.

Рисунок с двумя любующимися закатом фигурами сделан по картине немецкого художника-романтика Каспара Давида Фридриха. На темной земле, вырисовываясь на фоне яркого вечернего зарева, замерли двое мужчин, и то малое расстояние, которое отделяет их друг от друга, — единственное, что нарушает горизонтальный акцент пейзажа, навевая мысли об одиночестве. Мы видим спокойных, но разобщенных людей.

Тот же прием получил развитие при копировании одной из самых известных картин Уайета «Мир Кристины». Ключом к ней служат фигура женщины на переднем плане, а также сарай и дома, виднеющиеся по линии горизонта на заднем плане. Такой прием создает иллюзию пространства между зрителем и горизонтом. Исходя из относительных размеров женской фигуры можно сказать, что дом находится на расстоянии приблизительно 100 м от нее. Текстура травы усиливает наши впечатления. Закругленный край нескошенного поля уводит взгляд к линии горизонта. Он кажется ближе, так как мы смотрим снизу, находясь на уровне изогнутого тела Кристины. Благодаря такому выразительному способу передачи пространства даже близко расположенные объекты представляются отнесенными к линии горизонта.

1

Пространство и перспектива | Как научиться рисовать архитектурные сооружения